- Где лектор? Товарищи видел кто нибудь Воспитателя? – Ведущий церемонии награждения лучших сотрудников МВД в растерянности стоял за кулисами сцены.
      - Здесь я здесь товарищ Хохлов. Не переживайте. – Я протянул ему руку для рукопожатия.
  Ведущий с проворностью утопающего схватил маю ладонь своими потными ручонками и лихорадочно затряс. Не приятное ощущение сырости вызвало в моём организме волну мурашек, и я поспешил освободить руку из цепкого Хохловского захвата.

  - Слава богу! Слава богу, Воспитатель вы пришли! – Ведущий достал из папки бумаги. – Вот список лауреатов. Прошу вас, чтобы было больше торжественности.
  - Дорогой мой Пётр Евгеньевич не беспокойтесь, что вы право! Как будто в первый раз. – Я взял бумаги, немного помял – мягкие. – Ладно, я к себе в гримёрку, пришлите тогда за мной, перед выходом.
    По пути в гримёрку я ощутил неприятное бурление в животе. Блять вот ещё одно доказательство закона подлости. Именно перед таким ответственным моментом надо было захотеть срать! Хорошо хоть не во время самой церемонии.

    Что ж делать не чего, надо скинуть балласт. Я развернул оглобли в сторону сортира. Зайдя в туалет, я ринулся сразу в ближайшую кабинку и уже расстегнул ремень и собрался снять брюки, как увидел в унитазе что-то белое и разбухшее. В толчке плавала разломанная на части сдобная булка.
  Вот суки хлеб в унитаз выкинули, и ещё совести хватило нассать на него! Во мне поднялась волна праведного гнева. Я способен на многое, но только не на такую гадость, как насрать и нассать на хлеб.
  Заочно предав анафеме того ублюдка, который сотворил такое с хлебом я метнулся в другую кабинку. Быстро сделал своё дело и скоро обнаружил отсутствие туалетной бумаги.
  Блять, что делать? И тут память услужливо напомнила про списки лауреатов. Достав бумаги и ещё немного помяв их для улучшения аэродинамики, я с чувством глубокого удовлетворения познакомил списки лауреатов со сваей жопой.
     
  Выйдя из кабинки, я принял из рук служителя в форме майора МВД чистое полотенце и принялся мыть руки.
  - Освежить? – Майор стоял с флаконом дорогого одеколона.
- Немного.
    Стоило мне выйти из туалета, ко мне сразу подбежал Хохлов и потащил на сцену.
- Воспитатель ваш выход, приготовьте списки.
- Пётр Евгеньевич голубчик да успокойтесь вы! – Я потрепал ведущего по плечу. – Вы совершенно себя не жалеете, работаете на износ!
  Хохлов вздохнул, махнул рукой, мол, знаю, знаю. И вдруг сразу как-то с места рванув, быстро разбежался и выпрыгнул из закулисья на сцену, перекувырнулся через голову и сел на шпагат. Зал взорвался аплодисментами.

    -  А сейчас перед многоуважаемой публикой выступит знаменитый лектор Воспитатель дебилов! Прошу! – Хорошо поставленным голосом объявил Хохлов.
    Я, деловым шагом придерживая полу пиджака, вышел на сцену. По правую руку от меня сводный хор кастратов МВД грянул « Славься Воспитатель!» гимн, приравненный к гимну России. Зал взорвался аплодисментами, перешедшими в бурные и продолжительные овации.   

    Тем временем, подойдя к трибуне, я налил в граненый стакан лимонад «Байкал» и отпил половину. Гимн закончился, и зал немного успокоился.
  - Здравствуйте товарищи! – Гаркнул я что было мочи.
  - Здравия желаем товарищ Воспитатель дебилов. – Стройный хор из нескольких тысяч лауреатов потряс своды колонного зала.
    Я оглядел людское море – генералы, полковники, подполковники, майоры…
-Товарищи! – Начал я и на минуту задумался, погрузившись в воспоминания.
  В зале стояла тишина, такая прозрачная, что я услышал, как муха на бреющем полёте насрала какому-то тупиздню генералу на погон.
  Стало вдруг душно, и я кивком подозвал двух евнухов-прапорщиков с опахалами. Приятный ветерок от страусиных перьев пришёлся, как нельзя кстате.
- Товарищи! Я много думал, вспоминал прошлое, делал некоторые наброски на будущее. – Я выдержал паузу.
Зал превратился в слух.
- Но всё это ровным счётом ничего не значит. Какое у нас может быть будушее? Никакого отвечу я! Вы спросите меня почему!? Отвечаю. Товарищи я подонок! – Все вскочили с мест и аплодировали стоя.
 
Я обернулся к занавесу и увидел двух полуодетых одалисок в испуге жмущихся к Хохлову. Пётр Евгеньевич понял меня с одного взгляда. Лёгким толчком в спину он направил их ко мне.
  Девушки подошли к трибуне и преклонили колени. Я провёл указательным пальцем одной по губам, девушка нежно его облизала и начала сосать с таким остервенением, будто это её последний раз.
  Я сразу возбудился, расстегнул ширинку и притянул красавицу за шею к члену.
- Соси.
Аплодисменты окончательно выродились в бурные и продолжительные овации.
- Браво! – Ревел, потрясая брылами, старым генерал.
- Воспитатель лучший! – Вторил ему другой, тем временем вороша прель в ширинке.
  Я поднял руку в успокаивающем жесте. Аплодисменты моментально смолкли.
- Я падонак товарищи и горжусь этим! Да я способен на многие гадости! Бля! – Одалиска глубоко заглотила хуй и шекоталаязыком яйца.
  - Я избивал мужчин, женщин и даже пинал ногами подростков пубертатного возраста. Я растлил сонм невинных дев, склонял их к групповому сексу и всякого рода извращениям! Я грабил и воровал, занимался афёрами, срал в подъездах, ссал на памятники старины, блевал с седьмого этажа! Врал и лжесвидетельствовал. – Зал безмолвствовал.
  - Но запомните никогда! Слышите никогда я не буду ссать и срать на хлеб! А здесь в туалете в толчке плавает сдобная булка и ведь на неё ссут и срут! Да! Да! Давай! – Я мощно разрядился в рот одалиски, вынул вылизанный хуй у неё изо рта и заправил его на место.
- Я кончил.

Зал поразили громоподобные раскаты аплодисментов. Лауреаты свистели и кидали вверх фуражки. Я опёрся локтём на трибуну и закурил сигарету. Блять надо ещё за гонораром зайти к Хохлову.
  Сводный хор кастратов МВД исполнял «Славься Воспитатель».
Лекция удалась.

10.10.2007. В.Д.