… И стало так, как повелел Король:
В таблице улиц вывели границу.
По ней, похож на вспоротую вдоль
Горизонтально древнюю гробницу

На виде сверху, вырос Институт.
Воздушным омываем океаном,
Он возлежит на перекрестке, тут,
Уловленным сопя левиафаном

В сети дорог.  Навеки недвижим
На врытых в землю лапах монолитных.
Два входа.  Дворик.  Паспортный режим.
Десяток гравированных гранитных

(«Здесь жил, работал …») досок на стенах,
Музеи, бюсты прошлых галилеев,
А в девятиэтажных корпусах
Стоят, как ряд крестов у мавзолеев

Учителя у тысячи дверей
На явном, но незримом пьедестале,
Почти неотличимы от людей,
За исключеньем маленькой детали:

У них нет тени. Вообще. Они
Вросли в паркет шеренгою сословной,
И замкнутая кем-то искони
Осеннею змеей холоднокровной,

Система спит… И кажется, что вдруг
Случайно кем-то найденное Слово,
Раздавшись, разорвет порочный круг,
Но явно не сейчас, поскольку снова,

С запасами чернил и сургуча,
Пересеченьем тысяч траекторий,
Походкой от бедра и от плеча,
Как в крематорий, в пасть аудиторий,

Вступает за студенткою студент
Самих себя улучшенным макетом,
Героями приватных кинолент,
И полыхают негасимым светом

Их лица единичек и нулей
Сквозь фиговый листок образованья
Различным сочетанием долей
Агрессии, боязни и желанья,

Сыны и дщери тысячи племён…
А в центре холла, главного маршрута,
На столике меж мраморных колонн,
Как точка равновесья института,

Нелепой вечной памяти взамен –
Стоит в кругу забвенья и молчанья
Фотопортрет профессора NN,
Который умер в день солнцестоянья.