11.
Через 20 минут мы неслись на трех катерах мимо монастырских островов. Два часа ночи. Дорогу освещали фонарями. Я стою в моторке и ору что то вроде "ура" и "ууааааауу". В левой руке у меня початая бутылка коньяка, а правой… правой рукой я обнимаю ее. На остальных катерах Антоныч с какой то нимфой, Макар, Ден их девицы визжащие на все лады. Антоныч достал петарды и начал палить в воздух - стало светло и шумно. Мы шли на противоположенный берег Волги на шашлыки.
- Что у тебя там? - она взглянула на бутылку.
- Коньяк.
- Ну-ка - она выхватила бутылку и сделала несколько глотков.
- Ты это, не особо.
- Что боишься, что все выпью - она вновь пристально посмотрела на меня - не боись - держи свою гадость! - и еще с ухмылкой - нашел бы способ согреть девушку!
Я обнял ее еще сильнее.
- Крепкие мужские объятия! - она прижалась ко мне - ну-ну!
Ночная Волга была очаровательна. Впереди виднелись костры нашей тусовки.
12.
- Сюда, осторожней! - она тянула меня за руку. Мы зашли в сарай набитый сеном. В руке я держал шампур с шашлыком и бутылку с остатками коньяка.
Она остановилась и вновь посмотрела на меня.
- Ты можешь любить страстно, нежно и аккуратно?
- Ты думаешь, что я буду отвечать на этот вопрос? - я воткнул шампур в землю.
- Ну, это твоя проблема.
- Моя - я привлек ее к себе, начал покрывать ее поцелуями и освобождать от платья.
13. Я проснулся от того, что солнце отчаянно щекотало мне глаза. Повернувшись, я обнаружил спящего Антоныча. Выйдя из сарая, я побрел к Волге. Искупавшись, я осмотрел место происшествия. У берега болталось две лодки, догорал костер. У него приходил в себя Макар и двое парней, которых я не знал. Девицы тоже проснулись и пошли купаться, подогревая мое внимание своими обнаженными формами. Хорошие формы у Калязинских дам.
- Эй, русалки! - Макар достал заначку - поллитра пива.
- Иди к лешему! - девицы начали плескаться в утренней реке.
- Слушай - обратился я к Макару - а где эта, ну со мной была?
- Уехала, кажется. С Деном. Часа два назад.
- А ты ее знаешь?
- Нет, вчера впервые видел. А ты?
- И я нет.
- Это бывает.
Из сарая вышел заспанный Антоныч, подошел к костру и взял магнитофон.
- Ну, ты как? - Антоныч побрел к сараю.
- Нормально - ответил я.
- Слушай, а кто это была?
- Не знаю.
- Вот балда! Таких девушек упускать нельзя.
- Она сама ушла.
- Ну, я же говорю - балда! Впрочем, я думаю, что ты ее еще увидишь - такие девушки так себя не ведут.
- Почему?
- Воспитанные очень.
Из магнитофона полился мелодичный полумарш, популярный в Германии в 40-е года.
- Я его как у Сакурова в "Молохе" услышал, так и запал. Бодрая вещица - Антоныч похлопал рукой по магнитофону.
- Ты знаешь у нее такая красивая грудь, и ножки, и лицо. А взгляд - я и не думал, что бывает такой взгляд!
- А чего не бывать-то? Ну, за то чтобы у нас все было и ничего нам за это не было? - остатки коньяка покинули бутылку.
Мы курили припасенные мной вишневые сигары.
- Но она ушла - это обстоятельство действительно меня расстраивало.
- Не парься! Она сама к тебе подойдет! - Антоныч по дружески похлопал меня по плечу.
14.
Я сидел в семичасовом поезде и смотрел в окно. Народу было на удивление не много. Днем мы еще ездили к Космической антенне и купались в Волге. Я сделал много фотографий. Но в меня ворвалась какая-то невообразимая тоска. На прощанье Антоныч похлопал меня по плечу.
- Она сама подойдет. Слышишь сама! Не парься! - Антоныч умел утешать и подбадривать.
- Когда возвращаешься?
- На следующей неделе. Ну, бывай!
Что меня так грызло? Вспышка чувства, а затем неожиданно охватившего счастья. И неожиданно наступившей пустоты. Потери. Паршиво как-то!
- Ну что там в окне интересного? - она села напротив.
- Теперь уже ничего - все интересное теперь расположилось напротив меня.
- Ух ты, как здорово! - она поправила волосы.
- А я ведь даже не знаю как тебя зовут.
- Это что повод для знакомства?
- Это повод для его продолжения! - я взял ее за руку.
- Лена.
- Саша.
Сидящая рядом тетка недоуменно на нас покосилась. Поезд тронулся. Зазвонил мобильник.
- Я же говорил, что она сама к тебе подойдет! - Антоныч стоял на перроне и махал нам вслед.
15.
Спустя две недели мы с Леной сидели на бревне в Тишково и смотрели на залив Пестовского водохранилища. Я обнимал ее - она положила голову мне на плечо.
- Куда ты тогда исчезла?
- Я и не исчезала, просто это был последний день моего Калязинского рандеву. Вещи надо было собрать, за дом заплатить. А ты что подумал?
- Что я тебя никогда больше не увижу.
- Этого еще не хватало - я девушка воспитанная. Выяснила у Дена кто ты, откуда и когда уезжаешь. И к тому же…
- Что?
- Ты можешь любить страстно, нежно и аккуратно.
- Но я тогда на это ничего не ответил.
- Не правда! Ты сказал "моя". И тогда я просто захотела ей остаться… Твоей.
На Подмосковье опускался вечер убегающего августа.