Часть 1

Давным-давно в неведом царстве-государстве жили-были старик со старухою. И дожили они до глубоких седин, а ребёночка так и не народили. И не было у них них ни опоры, ни утехи в старости. И вот однажды молвит старик старухе:

-Ты собери гостинцев, старая, ды сходи на околицу к знахарю. Авось он скажет, как беде нашей помочь.

И напекла старуха пирогов-пряников, достала из сундука шёлка да ситца и отправилась к знахарю. А знахарь даёт ей семечко хреновое и говорит:

- Ты спрячь то семечко, старая, прямо деду в исподнее и пусть тот неделю в нём хаживает, не сменяя, не вытряхивая. Затем и ты семь дён поноси его, о детёнке свавом думая, а потом сажай его в землицу жирную, гавнецом да навозом удобренную. Тут же хрен высокой вырастет, а пройдёт ещё одна седьмица, зацветёт он цветом буйным. Вот тут вы уж с дедом и тяните его. Там, где у хрена корень должен быть - ребятёнок ваш сидит, ребятёнок-выхренок. Поблагодарила его старуха и так и сделала. И вырос хрен у них в огороде высок да кустист, всяк другой овощ под себя подминая. Как прошло семь дён, зацвёл он цветом, цветом буйным да пурпурным. И тянули его дед с бабкой, тянули-потягивали - насилу вытянули. А там, где корень быть должён, мальчонка маленькой сидит, сидит рожицы корчит да хихикает.

Справила ему бабка рубашонку красную, а дед сапожки лаковы. Глядят на мальчонку - не на любуются. А тот даром, что мал - весел да прыток. Хошь по избе в присядку кинется, хошь частушку сложит задорну да матерну.

Только не долго счастье их длилось. Мальчонка-то день за днём всё егозливее, егозливее да поскуднее. То куру на дворе затопчет, то кошку из избы выживет, да и скотинку домашнюю затиранивает, затиранивает к углам прижимает, да мучает. Так и прозвали его Блядьком за привычки его и норовы срамные да похабные. Однажды дед глядь- он к старухе евойной ластится, ластится да приноравливается. Не стали терпеть дед и старуха и молвили:

-Ты иди Блядёк, из избы, из дома нашего, походи по свету белому, походи, посмотри, потешися, а как уразумишься, уразумишься- успокоишся возвертайся обратно к нам, твоим прародителям.

Вот собрал Блядёк пожитки свои и идёт по лесу зыркает, зыркает куда глаза глядят, а идёт куда норов указывает.

Вдруг видит Блядёк мышка в норке копается, сама в норке - задком наружу. Блядёк хвать на неё и давай тешится. Сам он тешится -мышь-пищит, отбивается:

-Ох ты гой еси добрый молодец, пожалей ты меня, мышку бедную, не замучь, не задрючай до смерти, а когда тебе захреновится послужу тебе службу немалую.

Пожалел её Блядёк, оставил и пошёл далее, а самому неймётся ещё более. Тут глядь - Ворона на бугорок присела, присела на солнышке греется. Блядёк хвать на неё и давай тешится. Сам он тешится -с вороны перья летят, и орёт она ором неистовым:

-Ох ты гой еси добрый молодец, пожалей ты меня, ворону серую, не замучь, не задрючай до смерти, а когда тебе захреновится послужу тебе службу немалую.

Пожалел её Блядёк, оставил и пошёл далее, а самому неймётся ещё более. Тут глядь - Журавль у болота кланяется, кланяется в тине лягушек ищет. Блядёк взял тростинку, разбежался, обпёрся, одталкнулся и хвать на него и давай тешится. Сам он тешится - журавь башкой на длинной шее мотает, да клювом клацает:

-Ох ты гой еси добрый молодец, пожалей ты меня, журавля белого, не замучь, не задрючай до смерти, а когда тебе захреновится послужу тебе службу немалую.

Пожалел его Блядёк, оставил и пошёл далее, а самому неймётся ещё более...

Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается.

Туг приходит Блядёк к граду белому, граду белому, огроменному. И слышит Блядёк слухи о царевне белого града.

Часть 2 (неоконченная)

Легенда о царевне.

А в белом граде жила-была королевна Нимфина красоты неописанной, да сексуальности необузданной. И как достигла она летов девичьих, пошла о ней слава по всем государствам да державам заморским. И услыхал о ней Шаймий-Бабаевич сын Ниязя Афтурхановича, прынц-султан королевства заморского да поехал к ней сваться, да подарки повёз великие, да гостинцы щедрые. Сорок сороков верблюдов загрузил, да коней ещё столько же. А как королевну увидал, стал ей перстни изумрудные на пальцы одевать, да халву ей в уста класть, щербетом дурманным употчивать, а сам речи ведёт сладкие да восхвалебные:

- Я Ниязовича сын свет Бабаевич, шапка моя норки белой высокая, барсетка-нимфетка кожи кродильей толстая, сам собою статен да речист, в устах моих зубы -золото, в глазах - око чёрное, бровью поведу - барашка зарежут, другой поведу -плов сготовят. Выходи за меня Нимфина-солнышко - будешь печь басторма, любимый конь мой чистить, мой пятка на ночь чесать, да меня убаюкивать.

Рассерчала Нимфина-царевна, да как крикнет:

Тебе ль кизяку жирнопузому, бабаю дикому, да неотёсанаму обо мне, голубице-белой, мечтать!

Ты езжай в свой улус - не показывайся, жри бараний жир ложкою, да кумыс попивай бурдюком своим, на ослиц поглядывай. На ослиц поглядывай, зеньки узкие за щёки жирные попрятывая. Только к этому и способен ты - чресла толстыя -ноль достоинства, ноль достоинства молодецкаго.

Тут рассерчал Бабай и поскакал в грусть-обиде жестокой. И прискакал он к злой ведьме Фригидне и давал ей дорогие подарки, да об обиде рассказывал. И наслала Фригидна заклятье жестокое на царевну Нимфину голубушку.

Как Нимфина в сам расцтвет войдёт- не ведать ей утех, да забвения ни в кампании добра молодца да ни в ласках мужа сердешного.