Предисловие:  читатель, знай, ниже по тексту нет тонн мата и история, сука, не смешная, но задуматься заставляет.
Сережа был обычным мальчиком из городского засранного микрорайона.  Ещё с детства он ничем не выделялся среди своих сверстников: был не выше их и не ниже, не умнее и не глупее, не сильнее и не слабее. В общем, парень был такой же, как и все.
В 8 лет родители Сережи развелись, и он остался жить с матерью. Та была неисправимой алкоголичкой, и вся квартира вечно была завалена пустыми бутылками. В это время маленький прыщавый мальчуган активно посещал первый класс средней школы.
Обучение давалось Сереже нелегко, он не блистал выдающимися способностями, мог найти Северный полюс в Антарктиде, и Россию в Африке (вот сцука, да?). С грехом пополам его каждый год переводили классом выше.  Так он дошел до 7 класса. У него не было друзей, его никто никогда не задирал, из-за того, что он был нелюдимым,  и Сережиных кулаков все-таки немного побаивались. Из-за этого он стал очень стеснительным.
В седьмом классе в школе появилась новая учительница, молодая и красивая. Большинство старшеклассников сразу на неё запали и только и мечтали, как бы её затащить в постель и по-жесткому выебать. Не прошли эти мечты и мимо Сережи. Взрослел, хуле.
Из-за стеснительности он не мог подойти к объекту своей любви, которая на уроках химии активно пиздела о каких-то галогенах и изомерах, а воплощал свои эротические фантазии после школы, занимаясь дрочкой где попало.  Химия стала его любимым предметом и не потому, что он так интересовался валентностями, происхождением водородных связей и прочей хуйней, а из-за того, что сидеть и фтыкать на объект своей любви он мог вечно.
Шел вполне обычный урок химии, дети раскрыли тетрадки, на доске была написана новая невротебенная тема, которую написать даже не поднимаются руки – слишком много букв, все приготовились заниматься химией, все кроме Сережи. Он смотрел на шикарную задницу своей избранницы и просто был в отключке. Внезапно он принял решение:
- Антонина Иванна, можно выйти?
- Да конечно, иди! – ответила учительница, даже не оглянувшись.
Кинув последний взгляд на свою любовь, Сережа вышел из кабинета.
Школа была четырехэтажная, на первом этаже спортзал и раздевалка, на втором буянили младшие классы, на третьем – средние, а на четвертом – в прокуренных сортирах и кабинетах с облезлыми стенами учились старшеклассники. Именно на четвертый этаж отправился неудавшийся Ромео.  Открыв дверь сортира, откуда тотчас повалил густой дым от сигарет Сережа осторожно осмотрелся. Но тщетно – рядом никого не было, это придало ему уверенности и он шагнул внутрь.
Из пяти унитазов – четыре были обосраны, а на стене красовался типичная для наших школ надпись: “директор – пидар!!!”. Встав напротив надписи и бросив отсутствующий взгляд на горку затвердевающего говна в унитазе, Сережа расстегнул штаны. Закрыв глаза и представив перед собой “Антонину Иванну” он начал усердно работать своей рукой…
За этим занятием Сережу и застал дежурный учитель, совершавший обход по школьным туалетам. Сережа попытался было вырваться, но куда там! Все его попытки закончились затрещиной от крепкого трудовика. А в  журнале дежурств появилась надпись: “Мной был замечен ученик 7А класса Ситников Сергей , совершавший развратные действия  (мастурбацию) в школьном туалете на 4 этаже. Дежурный учитель – Михеев Петр”.
На следующем уроке о случившемся знала вся школа. Когда Сережа вошел со своим портфелем в класс, на минуту установилась такая тишина, что можно было услышать, как пролетела муха и тихо перднул от волнения отличник Гусев, сидевший за первой партой. 
Должна была быть математика, которую вела учительница старой советской закалки. Она окинула Сережу зловещим взглядом и громко сказала: “Чего уставился?! Садись, онанист!”
Грянули стекла. Заходили ходуном парты. Затрясся портрет Софьи Ковалевской на стенке. Весь класс зашелся в хохоте – смеялись все. Смеялся, попердывая, прыщавый отличник Гусев, смеялась роняя очки, Лошадь Тухмач, оглушительно гоготал двоечник Сидоров, показывая на Сережу пальцем, крича при этом слово “Мастурбация!”. Смеялись даже стены.
На перемене к Сереже подошли его бывшие товарищи – но он не обратил на них никакого внимания. Кто-то сказал “Дрочер!”  и раздался оглушительный смех. В обычной ситуации за это можно схватить от Сережи нешуточной пизды, но в этот раз он даже не поднял голову. Увидев, что обычно активный Сережа подавленно молчит, дети осмелели. Ему дали затрещину, другую, третью, в ход пошли пощечины, пинки, тычки, но он молчал, не поднимая головы.
С тех пор в нем что-то изменилось: в школу он приходил нехотя, все больше сидел дома и смотрел в окно, на двор с большой помойкой в центре. В школе же его теперь иначе как Дрочером и Онанистом никто не называл. Любая девчонка считала своим долгом показать на него пальцем и заржать. Даже учителя, когда он выходил отвечать, болезненно морщились. Так прошло 4 года…
Он заканчивал одиннадцатый класс, сегодня должен был быть выпускной вечер в классе и небольшой банкет. И Сережа снова решился и прошептал “Хватит”. Он подошел к буфету, открыл один из нижних ящиков и достал одну из самых больших семейных ценностей – пистолет. Сережа проверил, на месте ли патроны, улыбнулся впервые за долгое время и положил пистолет в карман брюк .
- Марья Петровна, добрый день! – приветливо сказал Сережа, заходя в класс.
- Привет, Сережа! Какой ты сегодня нарядный! Проходи! – поприветствовала его классная, оглядывая причесанную голову и стоячий воротничок рубашки.
Одноклассники кинули на него обычные, насмешливые взгляды. Рука Сережи скользнула в карман брюк и пальцы, обхватили рукоятку пистолета…
Один резкий рывок, и пистолет, описав дугу, был наведен на одноклассников…