Пролог.

  Князь Му. повелитель Цзинь, сказал  Бо  Лэ: "Ты  обременен  годами.
Может ли кто-нибудь и твоей семьи служить мне и  выбирать  лошадей  вместо
тебя? " Бо Лэ отвечал: "Хорошую лошадь можно узнать по ее виду и движениям.
Но несравненный скакун - тот, что не касается праха и не оставляет  следа,
- это нечто таинственное и неуловимое  неосязаемое, как  утренний  туман.
Таланты моих сыновей не  достигают  высшей  ступени: они  могут  отличить
хорошую лошадь, посмотрев на нее, но узнать несравненного скакуна  они  не
могут. Однако есть у меня друг, по имени Цзю Фангао, торговец хворостом  и
овощами, - он не хуже меня знает толк в лошадях. Призови его к себе".
    Князь так и сделал. Вскоре он  послал  Цзю  Фангао  на  поиски  коня.
Спустя три месяца тот вернулся и доложил, что лошадь найдена. "Она  теперь
в Шаю", - добавил он. "А какая  это  лошадь? "  -  спросил  князь. "Гнедая
кобыла", - был ответ. Но когда послали за лошадью, оказалось, что  черный,
как ворон, жеребец.
    Князь в неудовольствии вызвал к себе Бо Лэ.
    - Друг твой, которому я поручил найти коня, совсем осрамился. Он не в
силах отличить жеребца от кобылы! Что он понимает  в  лошадях, если  даже
масть назвать не сумел?
    Бо Лэ вздохнул с глубоким облегчением:
    - Неужели он и вправду достиг этого? -  воскликнул  он. -  Тогда  он
стоит десяти тысяч таких, как я. Я не осмелюсь сравнить себя  с  ним, Ибо
Гао  проникает  в  строение  духа. Постигая  сущность, он  забывает
несущественные  черты; прозревая  внутренние  достоинства, он  теряет
представление о внешнем. Он умеет  видеть  то, что  нужно  видеть, и  не
замечать ненужного. Он смотрит туда, куда следует смотреть, и пренебрегает
тем, что смотреть не стоит. Мудрость Гао  столь  велика, что  он  мог  бы
судить и о более важных вещах, чем достоинства лошадей.
    И когда привели коня, оказалось, что  он  поистине  не  имеет  себе
равных.

  Удачно встретив Новый год, один из самых отчаянных гостей в нашей компании предложил прокатиться по ночной празднично иллюминированной Москве. Нечего и говорить, что эта сумасшедшая идея тут же нашла горячий отклик в сердцах трех мужчин и двух подвыпивших женщин. На наше счастье один из парней – его звали Андрей – был трезвенник и, о чудо, у него были права и машина «Хонда Сивик».
  Наша машина поехала на запад и  словно  въехала  прямо  в  самый костюмированный проспект столицы – Кутузовский. Там она проехала километра два, до  Нового Арбата, и
резко повернула на Садовое кольцо. Мне  показалось, что  только  необычная  ловкость
какого-то безвестного, но  опытного  водителя  спасла  нас  от  гибели  в этом резком и неуклюжем маневре Андрея.
  - Ты, брат, полегче на поворотах! Едрит тебя через коромысло – завопил Семен, толстый и неповоротливый парень, сидевший спереди. Он пролил на свою кожаную черную куртку полбутылки пива «Хеннеси».
    Эта фраза сняла некое напряжение, царившее в салоне, и дальше по Садовому мы поехали под обычный обмен фразами, вроде: "Я вас не очень стесняю? ", или:
"Никогда в жизни не видала столько народу на улицах в три часа ночи! "
Я сзади расположился очень удачно, сев посредине между Галей и Зиной – двумя любвеобильными и симпатичными дамочками из нашей бухгалтерии. Дамы были настолько эмансипированы, что, не откладывая дело в долгий ящик, они ловко вытащили из моих синих брюк моего же боевого коня, и стали по очереди ласкать его с таким пылом и жаром, что я невольно довольно замычал. Услышав мои стенания, Семен повернулся к нам – увиденное привело его в столь неописуемый восторг,что он пролил оставшееся пиво прямо через джинсы на своего вздыбленного дружка.
  Галя была мощная особа, лет двадцати четырех или пяти, в розовом плаще, с венком искусственных незабудок на голове. В  ней  явно чувствовалось нечто атлетическое, словно  год  или  два  назад  она  сдала экзамен в колледже на инструктора по физическому  воспитанию. Даже  сосала она столь яростно и энергично, что казалось сейчас вот мой конь поскачет вдаль совершенно самостоятельно.
  Зиночка была хрупкая, стройная девочка дет девятнадцати. Одетая в красное пальтишко, с веером распущенных каштановых волос, она ласкала так нежно и заботливо, что по контрасту с Галей это был весенний ручеек супротив Ниагарского водопада.
  И вот, когда до кульминации оставалось буквально несколько секунд, в нашу сторону обернулся водитель Андрей, заинтригованный донельзя шумным сопением девочек и сладострастным моим мычанием. Рожу его перекосила дебильная улыбка.
  - Тормози!!! – закричал Семен испуганным до ужаса голосом, напоминавшим вой милицейской сирены.
  Я успел открыть глаза и увидеть, что мы летим прямо  на внезапно остановившийся перед нами Хаммер. Вместо того, чтобы вырулить в сторону, Андрей вдарил по тормозам – это нам помогло, как мертвому припарки.
  Шарах! Дзинь!
А через секунду к нам в зад влетел джип  BMV Х5. Хлобысь! Ш-рх! К-рк!
  И темнота… Сплошная темнота…
  Очнулся я от тупой боли в районе паха – на моих коленях лежала голова Зиночки, мой  конь все еще был в боевом состоянии: почти до корня моего дружка охватывала ртом Зиночка и через края ее губ стекала ко мне на брюки бело-желтая жидкость. Впервые в жизни я кончил в бессознательном состоянии! Слава Богу, и японской технике, все оказались живы и здоровы, только мой конь был немного покусан, и машина Андрея (который, как выяснилось позже, получил права всего лишь пять месяцев назад!)  была списана вчистую – восстановлению она более не подлежала…