Однажды собрались мы у Рыжего на хате. Как обычно, сидели на его любимом угловом полосатом диване за низким столом. Пили пиво, а также угорали.


В тот вечер основным поводом для смеха был недавний досуг нашего приятеля Алечко. Так уж получилось, что накануне он набухался, накурился травы, а на десерт обожрался “экстази”. Под действием этого замысловатого коктейля он поехал кататься по Тель-Авиву на пикапе, который ему выдали на работе. При этом он совершенно упустил из виду, что ночью в выходной день израильские менты устраивают облавы на пьяных и обдолбанных водителей. А когда вспомнил, то было поздно: продавцы полосатых палочек, учуяв добычу, попытались стопорнуть Алечко. Однако, как дикого бизона, его было уже не просто остановить.


Так началась двухчасовая гонка по всему большому Тель-Авиву. На очередном этапе менты совсем отчаялись догнать злостного нарушителя и принялись стрелять по колесам из пестиков. Однако, остановили Алечко отнюдь не свистящие ментовские пули, а навалившаяся от длительного перенапряжения усталость и неожиданно выросший на дороге столб. Вдобавок, менты выволокли гонщика-наркомана из машины и хорошенько отпинали по упитанной спине и бокам, чтобы в следующий раз неповадно было гонять за рулем в обдолбанном состоянии.


Итог выходного дня: рабочая машина полностью убита и списана с баланса; Алечко жив и со сломанными ребрами сидит дома в ожидании дальнейшего справедливого израильского суда. Ему грозит лишение прав на пару лет и, как минимум, условный срок.


Когда все по десятому разу отсмеялись над незадачливым товарищем, тему решено было сменить.


- Давно мы рыбалке не были! А, пацаны? - поинтересовался Рыжий, сидя на своем любимом месте в одних трусах и потягивая “Карлсберг” прямо из бутылки.


- Точно, Йом Кипур же скоро, все равно делать нехер! - поддержал я.


(Примечание: Йом Кипур (Судный день) - это главный еврейский праздник, когда в Израиле не просто все закрыто, а даже машины не ездят по дорогам)


- Да, поехали! Опять Индеич нажрется и будет ебланить! - Кузя с радостной улыбкой поддержал товарища.


При дальнейшем обсуждении решено было ехать на Иордан, ближе к верховьям. Потому что там у берега растут эвкалипты и есть тенистые места. Вдобавок, всегда прохладная вода течет с гор. В сорок градусов жары, да еще и с бодуна, самое то нырнуть и освежиться. Намного прикольней, чем на Кинерете.


(Примечание: Кинерет - Тивериадское озеро, где Иисус ходил по воде, а апостол Андрей ловил пескарей).


Там вода тоже под сорок градусов и не освежает в это время года, особенно после ящика водяры “Александрофф”. И, вдобавок, толпы народу на праздники приезжают. Прям, пёрнуть негде, не то чтобы культурно отдохнуть.


Ехать мы собирались вчетвером на Кузином “Лансере”. Путь из центра составлял около двухсот километров, примерно два с половиной часа езды. Дороги в Израиле хорошие, поэтому мы рассчитывали по ходу движения разминаться пивком и громко ржать над похабными шутками собственного сочинения.


В начале пути Рыжий завел такую тему, что подруга Кузи, которую он прозвал Пипеткой за низкий рост, прокляла нашу рыбалку. И все потому, что ее не взяли с собой в поход. Так и говорил, не совсем по-доброму скалясь:


- Нас Пипетка твоя сглазила, явно. Спалила! У нее глаз такой, черный. Накаркала!


Кузя молча рулил, понимающе ухмыляясь; в душе он явно надеялся на лучшее. Он-то не раз уже прочувствовал на себе сверхспособности Пипетки. Я также пока помалкивал, понимая, что моя подружка тоже затаила обиду. Ведь она, похоже, хотела расслабиться на природе, и теперь явно не желала нам приятного отдыха. Скорее наоборот, проклинала нас похлеще Пипетки. Копнув глубже, я сообразил, что жена Рыжего тоже не в большом восторге от нашей рыбалки. А рыбу чистить её вообще не заставишь!


Только Индеичу все проклятья были об рояль. Он нажрался еще со вчера и сейчас покачивался на сиденье в такт движению с блаженной улыбкой. К тому времени Индеич развелся уже дважды. И теперь подруги у него были строго одноразовые. По этой причине канифолить ему мозги они даже не пытались.


Поначалу все шло по изложенному выше плану, однако после Умм-эль-Фахма машина ехать отказалась: водитель давит на газ, а пепелац почему-то не едет.


Произошло это в районе полудня перед Йом Кипуром. У нас в запасе оставалось часа четыре чтоб доехать до Иордана, пока не прекратилось движение на дорогах. Эвакуатор приезжать за машиной отказался, ссылаясь на Йом Кипур. Поэтому мы решили пройтись до ближайшей заправки, и там выяснили, что в соседних арабских деревнях полно гаражей, где машину могут починить вполне недорого.


Так мы и поступили. Машину сдали в гараж, а сами расположились рядом на раскладных креслах под навесом и развлекались игрой в переводного дурака. А так же продолжили разбирать на запчасти ящик с пивом. Градус веселья нарастал, поэтому мы плавно перешли на игру “верю-не-верю”.


При этом вся деревня приходила дивиться на нас. У арабов как раз был Рамадан. В этот праздник правоверные держат строгий пост от восхода до заката, даже воду пить нельзя.


Нас это не смутило, мы продолжили бухать прямо под палестинским флагом, который торчал на флагштоке посреди деревни. Так прошло несколько часов, пока меняли коробку передач.


Когда машина была готова, автослесарь предложил Кузьме сесть за руль и совершить пробную поездку, чтобы удостовериться, что все в порядке. Вместе с ним на всякий случай поехал арабчонок, а мы остались в заложниках, чтоб раздербанить второй по счету ящик пива “Карлсберг”.


Мы так увлеклись, что не сразу обратили внимание: Кузя с арабчонком отсутствуют подозрительно долго, больше часа. Звонили - никто не отвечает. Где-то через пол-часа Кузя сам позвонил и пару минут общался с Рыжим.


Мы с Индеичем оживились, и тоже желали узнать: что же стряслось?


Рыжий наморщил мускулистый лоб и сообщил:


- Кузяй кульнулся на своей бибике. Мы сейчас поедем заберем его и вещи, тут недалеко.


Нас повез механик. Сперва до ближайшего банкомата, чтоб мы сняли денег и расплатились с ним за ремонт, а потом доставил на место аварии. По дороге мы с Рыжим заспорили, платить арабам, или нахуй послать? Рыжий был за то, чтоб заплатить, ведь работу они сделали.


Я же утверждал, что выкладывать свои бабки за чужую разбитую машину есть одна из крайних форм тупизны. Тем более, что мне пришлось бы заплатить за всех. Пусть забирают разбитую машину в счет оплаты! Или заплатим, не спорю, но потом, на обратном пути.


Индеич в споре не участвовал, ему было вообще глубоко насрать на эти житейские дрязги. Платить он не собирался даже при очередном обострении арабо-израильского конфликта. Сошлись на том, что приедем на место аварии, оценим ситуацию и там все решим.


Мы прибыли на местную свалку и встали на обочине. Там уже стоял ободранный, словно дикий кот, Кузя, и чесал свою слегка примятую репу, задумчиво разглядывая останки машины и багажа. Рядом с ним крутился арабчонок, ахая, охая и многократно благодаря Аллаха.


Все наши вещи были рассыпаны по кювету, в котором также находилась и местная свалка. В конце шлейфа из мусора и наших пожитков, проехавшись на крыше по всей помойке, обнаружилось и свежепочиненное авто.


Иные, более слабые духом рыбаки, на этом месте сдались бы и вернулись домой, но нас так легко было не сломить. Пока все со скрипом соображали, что делать дальше, я предложил:


- А давайте машину перевернем, вытолкаем на дорогу и дальше поедем?


Однако Рыжий с возмущением отверг мой план:


- Длинный, ты что, совсем ебалай? У машины колеса вот так вот раскорячило, - он изобразил острый угол между ладонью и предплечьем. - И крыша к салону прилипла! Хуй она сегодня куда поедет!! - сказал он с железобетонной уверенностью.


Местные механики синхронно покивали головами, словно все поняли без перевода.


Затем Рыжий напряг свой мозг и решил так: Кузяю вызовут “скорую” и отвезут в больницу. Пусть там отдыхает и набирается сил до следующей рыбалки. Потом, как главный организатор, он плотно сел на телефон. Посовещавшись с голосами разума, он постановил: мы втроем вызываем микроавтобус, который подкинет нас на Кинерет. Дальше в дебри Иордана водитель ехать не согласен. На Иордан нас отвезет наш друг Веня. Но только завтра, когда проспится. И поедет тоже с нами рыбачить.


Пока мы ждали минибус, Кузя велел мне рассчитаться с арабами. Я заплатил, потому что разборки со всей арабской деревней в Рамадан и перед Йом Кипуром нам были ни к чему.


Первым приехал микроавтобус с красной мигалкой и увез покоцанного Кузю зашиваться в ближайшую больницу. Затем приехал еще один, покомфортней, без мигалки, и подобрал нас вместе с остатками багажа, который пришлось собирать по частям по всей деревенской свалке. Убитый “Митцубиши” механики обещали увезти в свой гараж, чтобы арабские мастера из конкурирующей деревни не разобрали ее на запчасти.


До Кинерета мы добрались с комфортом, без приключений и расположились в большом палаточном городке рядом с озером. Расставив свои кибитки, мы развели мангал и под это дело приговорили бутылку водки “Александрофф”, так как нервы надо было срочно поправить.


Тут как раз отзвонился Кузя, и сообщил радостную весть: его выписали из больницы, и он едет прямиком к нам на такси.


Отпраздновав его быстрое выздоровление и приезд, мы приговорили еще “пузырь” и все дружно отправились спать после непростого дня; то есть, выпали в осадок.Однако, поспать спокойно удалось не всем. Среди ночи я проснулся от громких радостных воплей и оглушительной арабской музыки. Голова у меня и так раскалывалась после вчерашней попойки, а тут еще эти гнусавые бесконечные вопли:


- Я-а хабиби! Я-лла! Я-лла!


Палаточный городок будто вымер, но вряд ли все могли спать под такой концерт. Просто сидели молча и боялись возбухать. Не долго думая, и будучи уверен, что мои друзья меня поддержат в любом состоянии, я восстал из мертвых. В одних трусах я подошел к компании из дюжины хабиби и вежливо попросил на иврите:


- Добрый вечер. Нельзя ли музыку сделать потише? Все очень устали и хотят отдохнуть. А ваше “ялла- ялла” уже всех заебала .


Горячие арабские парни встрепенулись и загалдели вразнобой, словно цыганский табор в фильме “Snatch”:


- Чё? Чё надо? Чё сказал?


- Чё, сука, ты сказал?


- Музыку тише? Не, нафиг, вали давай, мы гуляем.


- Иди отсюда, пока цел.


- Бля буду, нахер иди, пока живой!


От избытка алкоголя в крови уровень обидчивости повышается до критического уровня, поэтому я начал закипать:


- Вы щас, блять, всей командой пойдете нахуй в озере купаться, ясно? Ебучки вам всем наквадрачу!


Арабам тоже показались мои слова обидными, поэтому они повскакивали со своих насиженных мест и окружили меня плотной толпой. По своей древней традиции, они стали напирать и требовать ответа за базар. При этом они громко галдели и слегка толкали меня со всех сторон. Зачем, до сих пор не не знаю. А я выжидал, пока шум и гвалт разбудят моих друзей, но тщетно. Из их палаток доносился лишь могучий пьяный храп.


Все же Кузя вовремя проснулся и выскочил из палатки. Сразу врубившись в ситуацию, он встал со мной спина к спине. Тут меня переклинило, я совсем осмелел и с размаху треснул самому наглому арабу по роже, так, что тот упал. Потом врезал второму, затем третьему и пошел месить всех остальных, кто попадался под руку. Кузя тем временем отбивался от нападающих на меня сзади. Нам явно не хватало Рыжего или Индеича для чистой победы, но те были вне зоны доступа.


Несмотря на наш начальный успех, арабы наседали со всех сторон, и нам стало прилетать. Самый здоровый коренастый араб выжидал чуть в сторонке, пока падали его друзья и соратники, а потом неожиданно подлез сбоку и довольно профессионально въехал мне в челюсть. Я на мгновение потерялся и пошел винтом по поляне, цепляясь руками за воздух и сшибая на ходу палатки вместе со спящими в них туристами. И, в итоге, покатился по земле.


Это был нокдаун, после которого я быстро очнулся, стоя на одном колене. Пока вся толпа ломанулась добивать, я уже почти встал, однако самый быстрый арабчонок успел подбежать сзади и схватить меня за гриву, пытаясь оттянуть голову назад. Он возбужденно закричал:


- Он тут! Я поймал гада!!


В то время у меня были длинные патлы, поэтому я развернулся на волосах, как старый мастер кунг-фу на своей косичке. Таким образом, я оказался лицом к лицу с мелким арабчонком, который по инерции удерживал меня. Ох, как же я принялся его метелить!


В это время остальные арабы разглядели на жилистой шее у Кузьмы нательный крест размером пять на десять, висящий на толстой цепи. И нам повезло: они тоже оказались христианами из Яффо.


- Мы же ваши братья-христиане! - кричали самые хилые.


Драка на этом завяла. Частично из-за того, что стали подтягиваться наши приятели с других палаток. Один даже привел своего боксера, который рвался с поводка. Бабы вызвали полицию, и она приехала довольно быстро, всего за пару минут. Поэтому махаться мы перестали, а вместо этого сели за стол и подняли тост за дружбу и мир во всем мире.


Менты, потоптавшись, и не найдя виновных и пострадавших, уехали. А ко мне подошел араб, которого я стукнул первым. Ему, фактически, досталось больше всех. Он указал пальцем на свою багровую половину лица и проворчал, то-ли с наездом, то-ли жалостливо:


- Смотри, что ты мне сделал!


Я посмотрел. И ответил:


- Да, сделал. Но ваша команда тоже нас отпинала.


- Что будем делать? - спросил он.


- Не знаю. Могу рассказать анекдот. - предложил я.


- Давай.


- Чувак приходит к врачу и говорит: - Доктор, меня все игнорируют!


- Следующий!


Араб ухмыльнулся, причем, в основном, здоровой стороной лица. Дальше решено было выпить еще за мир во всем мире и за конец вражды между народами. Накатили, а потом я устал и пошел отдыхать. От полученного удара у меня здорово болела челюсть, и мне было сложно даже просто бухать, не только жевать. Кузя стойко остался пить с арабами, чтобы окончательно зарыть топор войны и по пьяни уговорить их по-христиански подставить другую щеку.


Так я проспал до полудня и пропустил момент, когда очнулись Рыжий и Индеич. Арабы, завидев Рыжего, здоровенного качка, покрытого татуировками с изображением черепов и волков, настороженно замолкли. У Рыжего на могучей шее болтался здоровенный крест, и все наши ночные гости глядели на него не отрываясь, словно на метроном гипнотизера. Видимо, в этот момент они хорошо представили, как им сказочно повезло, что этот кабан-убийца не проснулся от шума вчерашней драки.


- А ну, блять, кто здесь махаться лез? - грозно спросил их Рыжий, насупив брови.


Арабчата всем своим видом изобразили, что именно они и есть самый миролюбивый народ в мире и тихо испарились к своему шалашу. О громкой музыке они уже и не мечтали. Рыжий с Индеичем сели завтракать с парой стаканов водки и внимательно слушали рассказ уже подуставшего Кузи о наших ночных приключениях.


Когда проснулся я, Индеич с Кузяем еще держались, но уже покачивались. А Рыжий, набравшись впечатлений, спал прямо на земле. Было жарко, тень от редких листьев была слабенькой. Рыжий лежал в пыли мордой вниз, пот стекал с лысины на лицо, туда же налипала пыль и тут же засыхала черной коркой.


Тем временем, мы еще побухали, искупались в Кинерете, потом опять накидались. И повторили процесс. Поржали еще раз, вспомнив новые подробности прошлой ночи и убитую машину. А потом принялись решать, что же делать с Рыжим: оставить его спать как есть, пока не очнется, или дотащить до озера и помыть?


Тут как раз приехал Веня, чтобы отвезти нас на Иордан, куда мы изначально и собирались, да, видать, сразу не судьба была. Он поздоровался и критически осмотрел нашу компанию. Видимо, решив что никто из нас троих в машине не наблюет по дороге, он перешел к изучению Рыжего, который все так же беспробудно спал прямо в пыли. Оглядев его широкое тело, Веня категорично вынес свой вердикт:


- Это туловище я не повезу!


На что мы божились, что Рыжего, как лучшего друга, отмоем в Кинерете и проследим, чтобы в машине он не блевал. А в случае аврала или полундры, успеем вовремя высунуть его рыжую голову в форточку.


Веня резонно заметил, что в прошлый раз этот прием нам не помог. Он напомнил, что в тот раз блевал именно я, причем на скорости в окно передней двери, а весь “винегрет” залетал обратно в салон через окно задней. И все из-за того, что сидящий сзади Кузя не удосужился вовремя окно закрыть. Сошлись на том, что Рыжего повезут на заднем сиденье с краю, причем лицом наружу.


Потом мы попрощались с нашими старыми русскими друзьями и новыми арабскими приятелями. И поехали отвисать на Иордан.


На Иордане все обошлось без приключений. Правда, рыбалка не задалась. Сперва клевали только черепахи, а они не только несъедобные, но еще и весьма вонючие. Рыжий, правда, порывался их утилизировать, наделав из панцирей пепельниц. Настойчиво требовал нож, чтобы разобрать “черепадлу” на запчасти. Однако, Веня охладил товарища, заявив, что это вонючее говно в своей машине он точно не повезет. Поэтому черепах закинули обратно в священные воды Иордана.


Затем голодный Индеич втихаря сожрал всю кашу, приготовленную запасливым Веней для наживки. Когда Веня поднял вой из-за каши, Индеич свалил все на черепах. Ведь они были амфибиями и могли ползать по суше. И, в принципе, своими мощными лапами с длинными когтями вполне были вполне способны открыть стеклянную банку и сожрать всю наживку. Вдобавок, у них был довольно мощный клюв. Или пасть, кто их разберет.


Провисев так еще пару дней, мы допили всю водку, собрали пожитки и вернулись домой. По дороге Веня справедливо возмущался, что ему провоняли всю машину перегаром и еще каким-то говном. И что он такое говно и такие дрова в жизни больше не повезет.


После возвращения мне позвонил Рыжий и спросил:


- Длинный, это твои два спальника армейских с дырками и желтыми пятнами остались в багажнике у Вени?


Я ответил, что нет. У меня был гражданский синий спальник, и то его так и не раскрыли. На чем я спал - один бог знает.


- А стул складной раздолбанный тоже не твой? Нет? А чей же? Пацаны говорят, что это не их говно.


Путем цепочки рассуждений, мы пришли к выводу, что зацепили эти обоссаные спальники и проебанный стул, когда собирали наши вещи по всей арабской свалке. Больше им было неоткуда взяться.